Друми Юрий Николаевич, пастор, доктор философии (PhD), доцент Заокского христианского гуманитарно-экономического института (Россия). Родился в Молдове в протестантской семье. После окончания музыкального училища и службы в армии поступил в Заокскую духовную академию, которую окончил в 1994 г., и после годичного курса обучения в миссионерском колледже (All Nations Christian College, Англия) вернулся в Молдову, где работал в качестве пастора. В 1997 году приглашен на преподавательскую деятельность в Заокскую духовную академию на кафедру практического богословия; с 2009 по 2013 был ректором данного учебного заведения. Степень доктора философии (PhD) получил в 2008 году в университете им. Эндрюса (США, Мичиган). Женат на Наталии, вместе с которой воспитывает трех детей: Шарлотту, Глеба и Глафиру. Автор пяти книг: «Как власть имеющий» (2003), «В ковчеге Слова» (2004), «Травма сталинизма» (2008, диссертация на англ. языке), «Жизнь одна» (2011), «О Евангелии вслух и про себя» (2014).
Жизнь-жестянка
Не очень вдохновляет знакомство с историей человечества в двадцатом веке. Вопреки всем очевидным достижениям, век оказался провальным, если говорить о ценности человеческой жизни. Жизнь-жестянка — это не просто остроумная метафора, это правда, от которой никуда не деться.
Тысячелетиями человечество шло к одному из своих печальных итогов — двадцатому веку, «веку-волкодаву», как называл его поэт Осип Мандельштам. Люди шли к счастью, а пришли к бездне. Именно в двадцатом веке человечество пережило самые кровопролитные войны, испытало на себе воздействие самых масштабных техногенных катастроф, увидело гриб атомного взрыва, именно этот век породил «культуру смерти». Если считать человечество единым телом, то в двадцатом веке целые его части подверглись фатальному обморожению на Колыме, отравлению и сожжению в печах Освенцима, безжалостному усекновению в длинной череде геноцидов на разных континентах нашей планеты. Любой, кто смотрит в глаза правде, смотрит в лицо пропасти: человек несет в себе семя собственного уничтожения и смерти. Как писал в «Социологии революции» известный социолог Питирим А. Сорокин, «человек — это стихия, а не только разумное существо; человек — носитель злобы, жестокости и зверства, а не только мира, альтруизма и сострадания; человек, по количеству и качеству своих биологических инстинктов-рефлексов представляет собой бомбу, начиненную множеством сил и тенденций, способную взорваться и явить миру картину дикого буйства».
Но двадцатый век передал нам в наследие не только память о нескончаемых бедствиях, из-под развалин которых мы все никак не выберемся. Он же дал нам ярких мыслителей и человеколюбивых деятелей, которые своими идеями и личным примером представили нам образцы и ориентиры, с помощью которых мы можем продолжать жить и созидать жизнь.
Из тьмы недавнего прошлого струится свет. Одним из его носителей был Альберт Швейцер (1875-1965) — немецко-французский мыслитель, врач, философ, теолог, миссионер, музыковед, органист, доктор философии, теологии, медицины.
Этому человеку был свойствен интенсивный поиск ответов на мучительные вызовы времени. Вот как он это описывает. «Я был подобен тому, кто на место прогнившей лодки, в которой он уже не может больше выходить в море, должен построить новую, лучшую, но не знает, с чего начать.
Месяцами находился я в постоянном внутреннем напряжении… Все знания по этике, какими вооружила меня философия, оказались непригодными. Я уже потерял мужество и был измотан. Пожалуй, я уже видел перед собой то самое знание, о котором идет речь, но не мог схватить его и выразить.
В таком состоянии я вынужден был предпринять длительную поездку по реке… Медленно продвигались мы навстречу шторму, с трудом лавируя между песчаными отмелями — то было сухое время года. Углубившись в себя, сидел я на палубе баржи, размышляя о проблеме элементарного и универсального понятия этического, которого я не нашел ни в одной философии. Страницу за страницей исписывал я бессвязными фразами только для того, чтобы сосредоточиться на проблеме. Вечером третьего дня, когда на заходе солнца мы проезжали сквозь стадо бегемотов, передо мной мгновенно возникло слово, которого я в тот момент не искал и не ждал, — “благоговение перед жизнью”. Железная дверь поддалась, тропинка в чаще обозначилась».
Эти простые три слова стали открытием в области этики. Они же помогают уяснить несколько важных принципов, имеющих самое непосредственное отношение к жизни в её повседневности.
Во-первых, полноту жизни испытывает только тот, кто перед ней благоговеет. Не благоговеть перед жизнью, не иметь перед ней трепета — значит обесценивать ее. Во-вторых, благоговение перед жизнью возможно только при условии благоговения перед Тем, Кто её дал — перед родителями и Богом-Творцом. Наконец, в-третьих, счастье человека, благополучие семьи и общества всецело зависят от того, благоговеет ли он перед жизнью.
Полнота жизни
Согласитесь, что благоговение — это одно из наиболее бескорыстных чувств, на которое только способен человек. Благоговение перед жизнью — это дополнительное измерение самой жизни. Благоговеть перед чем-то значит считать это что-то большим себя. Отсутствие благоговения сужает горизонт жизни, обедняет её, сводя к упрощенным биологическим функциям. Благоговение перед распускающимся цветком, благоговение перед необозримой далью земли и моря, благоговение, которое вы испытываете, когда задумываетесь о рождении новой жизни, — все это и многое другое обогащает вашу жизнь, делает ее собственно духовной.
Чем оборачивается для человека то, если он утрачивает благоговение перед жизнью? Вульгарностью и пошлостью, оскорбительными и унизительными для человеческого достоинства высказываниями и отношениями. Это всё суть проводники смерти. Не возлюбить ближнего значит подвергнуть его опасности. Как вы думаете: какой предмет «чувствует» себя в большей безопасности — заточенный карандаш или стружка, оставшаяся от его затачивания? На протяжении долгих десятилетий отношение государства к человеку было таким же, каким обычно является отношение человека к карандашной стружке. Те, кто усвоил такую философию жизни и не признаёт иной, очень опасны. В этом следует искать ответы на вопросы о том, почему так опасны наши дороги, почему мы так унизительно ощущаем себя при посещении разного рода учреждений, контор, бюро, офисов. Без устойчивой этической системы доказать, что человек это не стружка, бывает достаточно сложно.
«Если нет Бога, тогда все позволено», — сказал Ф.М. Достоевский. Перефразируя классика, можно утверждать: «Если нет Бога, тогда человек — это стружка». Уже более ста дет назад написаны следующие слова, а кажется, что вчера: «Человеческое перо не в силах описать растление, господствующее вокруг нас. Каждый день приносит новости о нечистоплотности в политической борьбе, взяточничестве и мошенничестве. Каждый день мы получаем удручающие известия о насилии и беззаконии, о равнодушии к человеческим страданиям, о зверском, жестоком разрушении человеческой жизни. С каждым днем растет количество психических заболеваний, убийств и самоубийств. Кто может сомневаться в том, что сатанинские силы действуют среди людей все активней, стремясь отвлечь ум от истины, растлить душу, осквернить и разрушить тело?» («Служение исцеления», стр. 142-3). Насколько иным было бы всё — демография, культура, образование, политика, экономика, искусство, – если бы неотъемлемой частью сознания человека и его повседневного бытия стало благоговение перед жизнью? Ценить жизнь и жить жизнью с избытком значит благоговеть перед ней.
Благоговение перед источником жизни
Благоговение перед жизнью возможно только при условии благоговения перед Тем, Кто ее дал — перед родителями и Богом-Творцом. Родителей не выбирают, перед ними благоговеют. Конечно, я не могу благоговеть перед тем, кто меня хронически унижает, лишает достоинства, бросает на произвол судьбы. И все же, если не брать крайнюю ситуацию конфликта и взаимного отчуждения, то справедливо утверждать: родители заслуживают благоговения. К этому обязывает заповедь: «Почитай отца твоего и мать твою». Чтить значит благоговеть, благоговеть значит чтить. Чтя родителей, чтя возраст, чтя старость, мы чтим жизнь. Особенно это проявляется в отношении к женщине. Есть глубокий смысл в том, что своей жене Адам дал имя Ева, что значит жизнь. Отношение к женщине есть отношение к жизни: мы пользуемся ею или благоговеем перед ней?
Благоговение перед жизнью — это религиозная концепция. Само слово «благоговение» — это религиозный термин. Он неминуемо приводит нас к мысли о том, что благоговение перед жизнью «подпитывается» благоговением перед Творцом жизни. «Жизнь таинственна и священна. Жизнь — это проявление Самого Бога, Источника всякой жизни» («Служение исцеления», стр. 397). Более того, Бог Сам как бы благоговеет перед жизнью. Как мать и отец, давшие жизнь ребенку, благоговейно берут его на руки, окружают заботой и вниманием, так и Бог. В Книге пророка Исайи написаны трогательные слова, которые должны многое сказать вам о том, как Бог смотрит на человеческую жизнь: «Забудет ли женщина грудное дитя своё, чтобы не пожалеть сына чрева своего? Но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя» (Ис 49:15).
Благоговение перед жизнью лежит в основе христианского учения о спасении человека Богом. Крестный подвиг Иисуса продемонстрировал: Бог — это Отец, благоговеющий перед жизнью не только Своего единственного, единородного Сына Иисуса, но и перед жизнью всех Своих детей. Ценность человеческой жизни многократно, бесконечно увеличилась после того, как за неё пролил Свою кровь Господь Иисус Христос. «Вы куплены, — говорит апостол Павел, — да какою ценою!» (1 Кор 6:20), и потом повторяет: «За высокую цену вы куплены» (1 Кор 7:23).
Вывод простой: перед чем благоговеет Бог, перед тем должен благоговеть и человек. А то, перед чем мы благоговеем, мы спасаем! Бог спасает жизнь, потому что благоговеет перед ней, потому что человек для Него не стружка, оставшаяся от заточки карандаша, а Его творение — лучшее, что вышло из Его рук. В противном случае, зачем было умирать за человека, если он — стружка? Христос умер, потому что возлюбил человека и Своею смертью придал его жизни наивысшую ценность. Что это всё означает? Только одно: скажите, перед чем вы благоговеете, и я скажу, кто вы.
Благоговея, человек счастлив
Счастье человека и благополучие семьи и общества всецело зависят от того, благоговеет ли человек перед жизнью. Каждый человек перед чем-то благоговеет: перед государством, перед начальством, перед денежными купюрами, перед своей гордыней, наконец. Но ничто из перечисленного не может сделать жизнь человека счастливой. Высшее счастье человека должно быть в том, чтобы отвести от неё страдание и разрушение, чтобы утверждать её и противостоять её злейшему врагу — смерти.
Уже упоминавшийся выше социолог Питирим Сорокин так пишет в своей книге «Долгий путь»: «Что бы ни случилось в будущем, я знаю, что хорошо усвоил три вещи, которые навсегда останутся в моей голове и моем сердце. Жизнь, даже самая тяжелая, — это самое прекрасное, чудесное и таинственное сокровище в мире. Исполнение долга — другая прекрасная вещь, делающая жизнь счастливой и дающая душе непобедимую силу в борьбе за идеалы. Это второе мое убеждение. Третье состоит в том, что жестокость, ненависть и несправедливость не могут и никогда не смогут создать ничего достойного в умственном, нравственном или материальном отношении». Эти строки написал человек, который благоговел перед тайной жизни и всю свою научную и общественную деятельность посвятил тому, чтобы бороться за жизнь и защищать её от уничтожения, из-за какого бы угла в неё не целились.
Не для всех это очевидная истина, что счастье человека и весь итог его жизни суммируется не тем, что он нажил и сколько он прожил, но тем, перед чем он благоговел. Некоторые предпочитают благоговеть лишь перед собственной персоной и, не колеблясь, втаптывают в грязь достоинство другого. Но от этого истина не перестаёт быть истиной, и счастье — счастьем. Человек борется за своё счастье, когда отказывается встать в один ряд с теми, для кого жизнь — жестянка. Быть счастливым в жизни, не благоговея перед нею, невозможно.
Несчастны те, чью жизнь превратили в жестянку, в чью душу плюнули и не извинились. Но и для таких есть выход — это Бог, восстанавливающий и исцеляющий всякого, кто начинает благоговеть перед Ним. По сути, исцеление от нанесённых травм возможно лишь в том случае, если человеку удаётся сохранить в себе глубокое почтение к жизни и её Творцу. Каким бы глубоким не был рубец, оставленный на теле человека, в его рассудке или душе, это ещё не всё, не последнее слово судьбы. Жизненный и крестный подвиг Иисуса продемонстрировал: Бог — это Отец, благоговеющий перед жизнью не только Своего единственного Сына, но и всех Своих детей. Даже в трудной жизни есть благо, если благоговеть перед ней. Благоговение перед жизнью — это один из важнейших путей богопознания, непременное условие для послушания заповеди о любви к Богу и ближнему.
Не очень вдохновляет знакомство с историей человечества в двадцатом веке. Вопреки всем очевидным достижениям, век оказался провальным, если говорить о ценности человеческой жизни. Жизнь-жестянка — это не просто остроумная метафора, это правда, от которой никуда не деться.
Тысячелетиями человечество шло к одному из своих печальных итогов — двадцатому веку, «веку-волкодаву», как называл его поэт Осип Мандельштам. Люди шли к счастью, а пришли к бездне. Именно в двадцатом веке человечество пережило самые кровопролитные войны, испытало на себе воздействие самых масштабных техногенных катастроф, увидело гриб атомного взрыва, именно этот век породил «культуру смерти». Если считать человечество единым телом, то в двадцатом веке целые его части подверглись фатальному обморожению на Колыме, отравлению и сожжению в печах Освенцима, безжалостному усекновению в длинной череде геноцидов на разных континентах нашей планеты. Любой, кто смотрит в глаза правде, смотрит в лицо пропасти: человек несет в себе семя собственного уничтожения и смерти. Как писал в «Социологии революции» известный социолог Питирим А. Сорокин, «человек — это стихия, а не только разумное существо; человек — носитель злобы, жестокости и зверства, а не только мира, альтруизма и сострадания; человек, по количеству и качеству своих биологических инстинктов-рефлексов представляет собой бомбу, начиненную множеством сил и тенденций, способную взорваться и явить миру картину дикого буйства».
Но двадцатый век передал нам в наследие не только память о нескончаемых бедствиях, из-под развалин которых мы все никак не выберемся. Он же дал нам ярких мыслителей и человеколюбивых деятелей, которые своими идеями и личным примером представили нам образцы и ориентиры, с помощью которых мы можем продолжать жить и созидать жизнь.
Из тьмы недавнего прошлого струится свет. Одним из его носителей был Альберт Швейцер (1875-1965) — немецко-французский мыслитель, врач, философ, теолог, миссионер, музыковед, органист, доктор философии, теологии, медицины.
Этому человеку был свойствен интенсивный поиск ответов на мучительные вызовы времени. Вот как он это описывает. «Я был подобен тому, кто на место прогнившей лодки, в которой он уже не может больше выходить в море, должен построить новую, лучшую, но не знает, с чего начать.
Месяцами находился я в постоянном внутреннем напряжении… Все знания по этике, какими вооружила меня философия, оказались непригодными. Я уже потерял мужество и был измотан. Пожалуй, я уже видел перед собой то самое знание, о котором идет речь, но не мог схватить его и выразить.
В таком состоянии я вынужден был предпринять длительную поездку по реке… Медленно продвигались мы навстречу шторму, с трудом лавируя между песчаными отмелями — то было сухое время года. Углубившись в себя, сидел я на палубе баржи, размышляя о проблеме элементарного и универсального понятия этического, которого я не нашел ни в одной философии. Страницу за страницей исписывал я бессвязными фразами только для того, чтобы сосредоточиться на проблеме. Вечером третьего дня, когда на заходе солнца мы проезжали сквозь стадо бегемотов, передо мной мгновенно возникло слово, которого я в тот момент не искал и не ждал, — “благоговение перед жизнью”. Железная дверь поддалась, тропинка в чаще обозначилась».
Эти простые три слова стали открытием в области этики. Они же помогают уяснить несколько важных принципов, имеющих самое непосредственное отношение к жизни в её повседневности.
Во-первых, полноту жизни испытывает только тот, кто перед ней благоговеет. Не благоговеть перед жизнью, не иметь перед ней трепета — значит обесценивать ее. Во-вторых, благоговение перед жизнью возможно только при условии благоговения перед Тем, Кто её дал — перед родителями и Богом-Творцом. Наконец, в-третьих, счастье человека, благополучие семьи и общества всецело зависят от того, благоговеет ли он перед жизнью.
Полнота жизни
Согласитесь, что благоговение — это одно из наиболее бескорыстных чувств, на которое только способен человек. Благоговение перед жизнью — это дополнительное измерение самой жизни. Благоговеть перед чем-то значит считать это что-то большим себя. Отсутствие благоговения сужает горизонт жизни, обедняет её, сводя к упрощенным биологическим функциям. Благоговение перед распускающимся цветком, благоговение перед необозримой далью земли и моря, благоговение, которое вы испытываете, когда задумываетесь о рождении новой жизни, — все это и многое другое обогащает вашу жизнь, делает ее собственно духовной.
Чем оборачивается для человека то, если он утрачивает благоговение перед жизнью? Вульгарностью и пошлостью, оскорбительными и унизительными для человеческого достоинства высказываниями и отношениями. Это всё суть проводники смерти. Не возлюбить ближнего значит подвергнуть его опасности. Как вы думаете: какой предмет «чувствует» себя в большей безопасности — заточенный карандаш или стружка, оставшаяся от его затачивания? На протяжении долгих десятилетий отношение государства к человеку было таким же, каким обычно является отношение человека к карандашной стружке. Те, кто усвоил такую философию жизни и не признаёт иной, очень опасны. В этом следует искать ответы на вопросы о том, почему так опасны наши дороги, почему мы так унизительно ощущаем себя при посещении разного рода учреждений, контор, бюро, офисов. Без устойчивой этической системы доказать, что человек это не стружка, бывает достаточно сложно.
«Если нет Бога, тогда все позволено», — сказал Ф.М. Достоевский. Перефразируя классика, можно утверждать: «Если нет Бога, тогда человек — это стружка». Уже более ста дет назад написаны следующие слова, а кажется, что вчера: «Человеческое перо не в силах описать растление, господствующее вокруг нас. Каждый день приносит новости о нечистоплотности в политической борьбе, взяточничестве и мошенничестве. Каждый день мы получаем удручающие известия о насилии и беззаконии, о равнодушии к человеческим страданиям, о зверском, жестоком разрушении человеческой жизни. С каждым днем растет количество психических заболеваний, убийств и самоубийств. Кто может сомневаться в том, что сатанинские силы действуют среди людей все активней, стремясь отвлечь ум от истины, растлить душу, осквернить и разрушить тело?» («Служение исцеления», стр. 142-3). Насколько иным было бы всё — демография, культура, образование, политика, экономика, искусство, – если бы неотъемлемой частью сознания человека и его повседневного бытия стало благоговение перед жизнью? Ценить жизнь и жить жизнью с избытком значит благоговеть перед ней.
Благоговение перед источником жизни
Благоговение перед жизнью возможно только при условии благоговения перед Тем, Кто ее дал — перед родителями и Богом-Творцом. Родителей не выбирают, перед ними благоговеют. Конечно, я не могу благоговеть перед тем, кто меня хронически унижает, лишает достоинства, бросает на произвол судьбы. И все же, если не брать крайнюю ситуацию конфликта и взаимного отчуждения, то справедливо утверждать: родители заслуживают благоговения. К этому обязывает заповедь: «Почитай отца твоего и мать твою». Чтить значит благоговеть, благоговеть значит чтить. Чтя родителей, чтя возраст, чтя старость, мы чтим жизнь. Особенно это проявляется в отношении к женщине. Есть глубокий смысл в том, что своей жене Адам дал имя Ева, что значит жизнь. Отношение к женщине есть отношение к жизни: мы пользуемся ею или благоговеем перед ней?
Благоговение перед жизнью — это религиозная концепция. Само слово «благоговение» — это религиозный термин. Он неминуемо приводит нас к мысли о том, что благоговение перед жизнью «подпитывается» благоговением перед Творцом жизни. «Жизнь таинственна и священна. Жизнь — это проявление Самого Бога, Источника всякой жизни» («Служение исцеления», стр. 397). Более того, Бог Сам как бы благоговеет перед жизнью. Как мать и отец, давшие жизнь ребенку, благоговейно берут его на руки, окружают заботой и вниманием, так и Бог. В Книге пророка Исайи написаны трогательные слова, которые должны многое сказать вам о том, как Бог смотрит на человеческую жизнь: «Забудет ли женщина грудное дитя своё, чтобы не пожалеть сына чрева своего? Но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя» (Ис 49:15).
Благоговение перед жизнью лежит в основе христианского учения о спасении человека Богом. Крестный подвиг Иисуса продемонстрировал: Бог — это Отец, благоговеющий перед жизнью не только Своего единственного, единородного Сына Иисуса, но и перед жизнью всех Своих детей. Ценность человеческой жизни многократно, бесконечно увеличилась после того, как за неё пролил Свою кровь Господь Иисус Христос. «Вы куплены, — говорит апостол Павел, — да какою ценою!» (1 Кор 6:20), и потом повторяет: «За высокую цену вы куплены» (1 Кор 7:23).
Вывод простой: перед чем благоговеет Бог, перед тем должен благоговеть и человек. А то, перед чем мы благоговеем, мы спасаем! Бог спасает жизнь, потому что благоговеет перед ней, потому что человек для Него не стружка, оставшаяся от заточки карандаша, а Его творение — лучшее, что вышло из Его рук. В противном случае, зачем было умирать за человека, если он — стружка? Христос умер, потому что возлюбил человека и Своею смертью придал его жизни наивысшую ценность. Что это всё означает? Только одно: скажите, перед чем вы благоговеете, и я скажу, кто вы.
Благоговея, человек счастлив
Счастье человека и благополучие семьи и общества всецело зависят от того, благоговеет ли человек перед жизнью. Каждый человек перед чем-то благоговеет: перед государством, перед начальством, перед денежными купюрами, перед своей гордыней, наконец. Но ничто из перечисленного не может сделать жизнь человека счастливой. Высшее счастье человека должно быть в том, чтобы отвести от неё страдание и разрушение, чтобы утверждать её и противостоять её злейшему врагу — смерти.
Уже упоминавшийся выше социолог Питирим Сорокин так пишет в своей книге «Долгий путь»: «Что бы ни случилось в будущем, я знаю, что хорошо усвоил три вещи, которые навсегда останутся в моей голове и моем сердце. Жизнь, даже самая тяжелая, — это самое прекрасное, чудесное и таинственное сокровище в мире. Исполнение долга — другая прекрасная вещь, делающая жизнь счастливой и дающая душе непобедимую силу в борьбе за идеалы. Это второе мое убеждение. Третье состоит в том, что жестокость, ненависть и несправедливость не могут и никогда не смогут создать ничего достойного в умственном, нравственном или материальном отношении». Эти строки написал человек, который благоговел перед тайной жизни и всю свою научную и общественную деятельность посвятил тому, чтобы бороться за жизнь и защищать её от уничтожения, из-за какого бы угла в неё не целились.
Не для всех это очевидная истина, что счастье человека и весь итог его жизни суммируется не тем, что он нажил и сколько он прожил, но тем, перед чем он благоговел. Некоторые предпочитают благоговеть лишь перед собственной персоной и, не колеблясь, втаптывают в грязь достоинство другого. Но от этого истина не перестаёт быть истиной, и счастье — счастьем. Человек борется за своё счастье, когда отказывается встать в один ряд с теми, для кого жизнь — жестянка. Быть счастливым в жизни, не благоговея перед нею, невозможно.
Несчастны те, чью жизнь превратили в жестянку, в чью душу плюнули и не извинились. Но и для таких есть выход — это Бог, восстанавливающий и исцеляющий всякого, кто начинает благоговеть перед Ним. По сути, исцеление от нанесённых травм возможно лишь в том случае, если человеку удаётся сохранить в себе глубокое почтение к жизни и её Творцу. Каким бы глубоким не был рубец, оставленный на теле человека, в его рассудке или душе, это ещё не всё, не последнее слово судьбы. Жизненный и крестный подвиг Иисуса продемонстрировал: Бог — это Отец, благоговеющий перед жизнью не только Своего единственного Сына, но и всех Своих детей. Даже в трудной жизни есть благо, если благоговеть перед ней. Благоговение перед жизнью — это один из важнейших путей богопознания, непременное условие для послушания заповеди о любви к Богу и ближнему.
RSS Feed